– Думаю, они запланировали это еще до приезда сюда. Насколько я знаю, на прошлой неделе никаких репетиций не было.

Лорд Хейден одарил девушку сбивающим с толку взглядом. Он избрал подобную тактику с самого первого дня их знакомства.

– Значит, их действительно не было. Вряд ли что-то ускользнуло от вашего внимания, мисс Уэлборн. Вы наверняка заметили далеко идущие планы моей тетушки, касающиеся меня и Кэролайн. Поездка в музей только начало.

– В самом деле? Вам повезло. – Осведомленность лорда Хейдена о намерениях Генриетты разрушила мечты Алексии. А она-то уже приготовилась наблюдать, как он будет с присущим ему высокомерием плыть вперед лишь для того, чтобы внезапно оказаться на берегу у ног Генриетты, беспомощно извиваясь и ловя ртом воздух.

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы воспрепятствовали осуществлению этих планов.

– Не представляю, как я смогу это сделать. Кроме того, я считаю, что вы с Кэролайн великолепная пара.

– Значит, вы намерены стать союзницей тети Хен?

– Мы, женщины, солидарны, когда дело касается брака, сэр. Кроме того, нам доставляет немало удовольствия наблюдать за падением сильных мира сего.

Хейден рассмеялся:

– Вы говорите так, словно у меня совсем нет шансов.

– Думаю, уже к июню вас очистят, выпотрошат и положат на сковородку.

В глазах лорда Хейдена заплясали веселые искорки. Веселье преобразило его. Он больше не казался Алексии суровым. Сильным – да, но не суровым.

– С рыбой? Вы сравнили меня с рыбой? Да оставьте мне хоть немного достоинства, мисс Уэлборн. Лиса замертво падает на землю, бык становится жертвой матадора. Есть множество достойных сравнений. Но рыба! Это слишком жестоко.

Алексия не сдержала улыбки:

– Слишком уж яркая картина предстала перед глазами.

Лорд Хейден все еще улыбался, все еще… притягивал к себе, но Алексия уловила в его голосе серьезные нотки.

– Не хотите разубедить мою тетю, ну и не надо. И все же постарайтесь сделать все от вас зависящее, чтобы удержать девушку от бездумного следования воле ее матери. Я не хочу, чтобы ей причинили боль, и не хочу видеть, как она отказывает приличным молодым людям только потому, что так хочет ее мать. Я ни за что не женюсь на своей кузине.

– Почему?

От улыбки лорда Хейдена повеяло холодом, и Алексия поняла, что зашла слишком далеко.

– Она совсем еще ребенок, – ответил лорд.

– Они все дети. Если девушка в свои двадцать два года считается чуть ли не старой девой, неудивительно, что в церквях полным-полно невест-девочек.

– Я не намерен жениться в ближайшее время, тем более на ребенке. У этих девушек слишком несерьезное и романтичное отношение к браку, заставляющее мужчин притворяться слабыми и сентиментальными. Кроме того, она моя кузина. Я знаю, что подобные браки не редкость, но это вредная практика, и я ее не одобряю.

– Бенджамин Лонгуорт был моим кузеном. Мне не хотелось бы думать, что моя любовь к нему была чем-то вредным.

Лицо лорда Хейдена стало непроницаемым.

– Конечно. Прошу меня простить, мисс Уэлборн. Иногда я слишком резок в суждениях.

В воздухе повисла напряженная тишина.

– Конечно, будучи детьми, мы не знали о существовании друг друга, – произнесла девушка. – Он никогда не видел меня маленькой девочкой, и…

– Совершенно верно. Вы понимаете, почему мой брак с Кэролайн… невозможен. – Он встал и принялся расхаживать по комнате, показав тем самым, что тема закрыта.

– Когда вы познакомились с Бенджамином? – Он обронил вопрос как бы невзначай, разглядывая на картине изображенную Шарденом [3] семейную сцену. Эту картину привезли сюда с остальными вскоре после отъезда Лонгуортов. Истербрук дал несколько картин взаймы, чтобы заполнить пустые стены.

– Когда приехала в Лондон. Тогда они жили в Чипсайде. После смерти отца я написала им о своем бедственном положении. Бен ответил. Он велел мне переехать к ним. Он был очень добрым. – Добрым и веселым. Мир начинал играть яркими красками, когда Бен был рядом. С ним Алексия чувствовала себя легко и непринужденно, совсем не так, как в обществе лорда Хейдена. В его присутствии она всегда раздражалась и вынуждена была держать ухо востро. – Вы сказали, что знали его еще ребенком. Был ли он в детстве таким же, как потом, когда стал взрослым?

– Зрелость не изменила его характера. Он остался таким же импульсивным и беспечным, как в детстве. Тогда он доставлял много хлопот.

– Хотите сказать, что он был озорником?

– В хорошем смысле этого слова. И все же… он зачастую не понимал, к каким последствиям могут привести его действия. И в детстве, и когда стал взрослым.

– Это потому, что Бен жил одним днем. Он не был расчетливым и всегда полагался на то, что в конечном счете его идея сработает.

Алексии нравилось это его качество. Нравилось ощущение свободы, почти безрассудства, которое всякий раз охватывало ее в присутствии Бена. Жизнь заставляла ее быть скучной и благоразумной, но в тот год, когда она жила в доме Бена, ее согревали его улыбки.

Он ненадолго вернул ее в детство.

Ротуэлл повернулся и теперь не сводил с нее глаз. Он вновь показался Алексии суровым. Бен никогда так не смотрел на людей.

Алексия тоже посмотрела на лорда Хейдена. Возникшая между ними связь поставила ее в невыгодное положение, точно так же, как в холле на прошлой неделе, когда лорд Хейден привез в дом свою тетю. Его взгляд проникал ей в самую душу.

Ее реакция на этого мужчину не заставила себя ждать. Почти так же она чувствовала себя в присутствии Бена, только эти новые ощущения были окрашены в более темные тона. Внимание Ротуэлла источало опасность, а поднимающееся в груди возбуждение заслонял страх.

Алексия страдала. Она говорила себе, что не дрогнет, но сердце нашептывало правду. Она была не в силах отвести взгляд и противостоять возбуждению.

– Думаю, жизнь не была скучной и безрадостной, когда вы жили в этом доме, – произнес лорд Хейден. Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент в комнату вошел лакей и сообщил, что их ждут в библиотеке.

– Видимо, представление вот-вот начнется, – произнес лорд Хейден.

Он последовал в библиотеку за Алексией, и его близость напомнила ей об их экскурсии по дому. Но это не помогло ей справиться с исходившей от этого мужчины непонятной силой.

– Мне очень нравится беседовать с вами о Бенджамине, – сказала девушка, когда они вошли в библиотеку. – Надеюсь, когда-нибудь вы окажете мне любезность и расскажете о вашем путешествии в Грецию или о вашем детстве.

– Непременно, мисс Уэлборн.

В библиотеке их ждала небольшая импровизированная сцена. Пол был устлан голубой тканью, по бокам стояли невысокие колонны. На заднем плане висела белая простыня, привязанная к книжным полкам, на которой были изображены холм и храм с колоннами.

Сбоку от сцены стояла леди Уоллингфорд. Она предложила зрителям сесть на стулья, стоявшие перед сценой, а затем хлопнула в ладоши, требуя внимания, и представление началось.

Из-за декорации на заднем плане сцены появилась Кэролайн. На ней был костюм, напоминающий одежду древних греков. Он оголял ее руки, оставлял неприкрытыми лодыжки и чрезмерно открывал шею и грудь. Мать сделала ей высокую, как у взрослой дамы, прическу и даже кое-где нанесла косметику на лицо.

Кэролайн выглядела обворожительно, взросло и почти неприлично.

Алексия искоса посмотрела на лорда Хейдена, чтобы узнать его реакцию, и заметила, что он не сводит с Кэролайн глаз.

– А я думал, у вас все под контролем, мисс Уэлборн, – прошептал мужчина. – Похоже, моя тетя не собирается дожидаться июня, чтобы меня поджарить.

Очаровательная наживка леди Уоллингфорд заняла свое место между колоннами и принялась декламировать отрывок из «Илиады».

Глава 5

Одетая в старое платье и закутанная в шерстяную шаль, Алексия отправилась в библиотеку. Разожгла камин, легла на диван и водрузила на живот книгу.